88-летний Владимир Павлович Винокур — человек удивительной судьбы. Много чего повидал он в своей жизни. Старик пережил Великую Отечественную, довоенный и послевоенный голод, коллективизацию, индустриализацию. А в 1956-ом году Владимир Павлович участвовал в подавлении антикоммунистического мятежа в Венгрии, который нынешнее бы пропагандисты, получив задание из Кремля, наверняка бы, назвали «цветной революцией» или «майданом». В общем, далее пойдет прямая речь нашего героя, который сам о себе, о своей жизни, о своих близких, участии в «антимайдане» и расскажет.
Родился я на Украине в Винницкой области. В деревне у нас было хозяйство, огород в 60 соток, земля плодородная. Все мои предки – крестьяне. Дедушка еще застал крепостное право. Рассказывал, что когда народу дали Волю – не все крестьяне обрадовались. Тогда каждому давали по две десятины земли, это чуть больше двух гектаров. Так одни взяли землю, начали трудиться, другие – лодыри, землю продали и тут же пропили. Что делать? Снова пошли к барину на поклон, деваться некуда.
Отец мой вернулся с Германской войны с 4-мя Георгиевскими Крестами. Полный Георгиевский кавалер, значит. Это оказало ему медвежью услугу. Долгие годы, как заяц под кустом прятался. Советская власть тогда такие награды не приветствовала. В 1930-е годы – крестьяне жили трудно, даже голодно. Налоги большие платили. Но у нас отец работал лесорубом, значит, считался рабочим и статус у него был высокий. Я закончил три класса сельской школы и началась война.
Когда вошли немцы, отец сказал: « больше образования не ждите! Будете чернорабочими и никуда больше не продвинетесь». Он знал, что говорил, в юности сам на немцев батрачил. В общем-то, так и вышло. В школе детей учили только Закону Божьему и немецкому и румынскому языкам. После третьего класса обучение заканчивалось. Так мы попали под румынскую оккупацию. Можно сказать, оказались в цивилизованной Европе. Многие украинцы этому обрадовались.
Когда в 1941-м была советская мобилизация, украинских крестьян призывали в армию. Утром забирали, а вечером они опять оказывались в деревне. Вот соседи мои такие были. Уйдут –вернутся, уйдут – вернутся. Пришли немцы – стали холуями. Многие пошли в полицаи. Прислуживали немцам. Но в основном, крестьяне их ненавидели. В том числе и мой отец. Их и немцы не любили. А когда загремели наши пушки, вот эти, которые еще вчера в полицаях ходили — в партизаны подались. Но им это боком полезло. Не удалось выслужиться перед нашими.
При румынах жить было можно. Надо сказать, хозяева они плохие и пьяницы. Поэтому у нас были поблажки. Помню случай. Один наш мужик собрался везти жену в город. Она беременная была. Но румынский староста не пускает. Общались они через переводчика. Мужик настаивает на своем и румын начинает его бить плетью. Наш спрашивает, а что разве можно бить плетью? Можно, конечно, отвечает румын. Если бы нельзя было, я бы не бил. Тогда мужик берет свою плеть, а там, на конце у нее железный брусок. И начинает лупить гада. Так отходил, что оккупант в больницу попал. Затем суд был. И вы знаете, оправдали мужика!
Война закончилась, и мы с отцом из деревни уехали. В начале 50-х меня призвали в армию, а в 1956-м году я оказался в Венгрии. Подавляли мы антикоммунистический мятеж. Разговорился с одним венгром, он на русском понимал. Объяснял, пока Советский Союз не пришел, они лучше жили. А сейчас хотят, чтобы русские ушли, а они не уходят. Надо сказать, тогда мне как-то неудобно было за это. А сейчас думаю, правильно мы делали. Я горжусь, тем, что помог придавить эту оранжевую гидру. Если бы мы этого не сделали, какой-нибудь Ельцин появился бы уже тогда. А так хоть пожили какое-то время.
Как нам тогда сообщали, в ходе подавления мятежа погибло 10 тысяч человек. Но я думаю, убитых было гораздо больше. До Будапешта я не дошел. Остановились лагерем в каком-то городке неподалеку. Помню перед нами 2,5 метровый кирпичный забор, за ним венгерская воинская часть. В окнах пулеметы стоят, на нас направлены. До этого, там стояла наша часть, но всех военнослужащих венгры убили. Ладно, успели вывезти жен и ребятишек перед этим.
Мы ждали, когда дадут сигнал на штурм. Я должен был стрелять по окнам, если кто высунется. Но по счастью, мне не повезло кого-то убить. К воротам подошел танк и когда он выстрелил мы перемахнули через забор. Я смотрю, в окне мадьяр в одном белье и с пистолетом. Я дал очередь выше окна, помню кирпичная крошка посыпалась. Мадьяр бросил пистолет и поднял руки. Вот и вся моя война.
После демобилизации я окончил нефтяной институт. В 1975-м поехал работать на Север, по специальности. Так оказался в Пойковском. С тех пор здесь и живу.
Служба новостей «Это Юганск, детка!»
Фото из личного архива Владимира Винокура и открытых источников
